Рекламно-информационный портал

Категории

Уважаемые посетители сайта! Будем благодарны Вам за оперативно высказанные мнения о наших авторах и публикациях.

Предлагайте темы. Задавайте вопросы.

 

17 04 2017К 100-летию нашей газеты

«Чтобы дать четыре строчки…»

Сергей Григорьевич Островой прожил жизнь долгую – 94 года – и творчески полновесную: выпустил более 50 поэтических книг. Поэтом он был хорошим, но настоящую славу приобрел благодаря песням, написанным на его стихи. Вот только некоторые из них: «Песня остается с человеком», ставшая гимном телеконкурса «Песня года» (музыка Аркадия Островского), «У деревни Крюково» (Марк Фрадкин), «Зима» («Потолок ледяной, дверь скрипучая…», Эдуард Ханок),  «Вы слыхали, как поют дрозды…» (Владимир Шаинский). Музыку на стихи Острового писали многие другие выдающиеся композиторы – Исаак Дунаевский, Никита Богословский, Матвей Блантер, Вано Мурадели, Давид Тухманов…

 

 

И это были не песенные тексты, как принято сегодня обозначать набор слов для очередного попсового хита, а именно стихи. Вчитайтесь (или вслушайтесь!): «Ночью звезды вдаль плывут по синим рекам…», или «Звуки вырастают, как цветы - грустные, веселые, любые, то горячие до красноты, то холодновато-голубые…», или вот эти, прочно вошедшие в нас вместе с голосом Эдуарда Хиля, - «У леса на опушке, жила Зима в избушке, она снежки солила в березовой кадушке…».
Первые поэтические публикации появились у Сергея Острового в 1934 году в газетах «Комсомольская правда», «Красная звезда», «Пионерская правда». В 1935-м вышел первый сборник стихов. Но до этого момента в его жизни был важнейший для него этап – два года репортерской работы в томской газете «Красное знамя». Этот небольшой, по меркам прожитых лет, временной отрезок Сергей Григорьевич, тем не менее, всегда вспоминал с благодарностью и даже многие годы спустя описал его в одном из своих стихотворений, которое мы здесь приведем полностью: «В этом городе, в котором/ много снега и берез,/ я работал репортером./ Обстоятельно. Всерьез…».
Было ему в то время чуть за восемнадцать. Родился Сергей Островой 24 августа (6 сентября) 1911 года в Новониколаевске (Новосибирске). Отец его до революции владел мельницей, имел зажиточное хозяйство, но при советской власти со всем своим семейством оказался на улице. Спасся охотой. В годы нэпа даже владел лавкой по скупке и продаже пушнины. Человеком он был полуграмотным и крутого нрава,  частенько поколачивал сына за какие-нибудь провинности.  Лет в шестнадцать тот не выдержал, перехватил занесенную на него отцовскую руку и оттолкнул прочь. А после школы и вовсе ушел из дома.


«Я уехал в Томск с одним рублем в кармане, - вспоминал на склоне лет Сергей Островой  в одном из интервью. - Там у меня был родственник - гипнотизер, знаменитейший человек в городе, да что в городе - когда он проводил публичные сеансы, вся Сибирь съезжалась, весь ученый мир. Прихожу к нему, а он мне прямо на пороге говорит: «Ну вот что, друг мой, для меня ни дядей, ни тетей, ни братьев, ни сестер не существует. Если ты умный парень, талантливый, мы с тобой сойдемся, а нет – извини».
После такой встречи Островой, имевший небольшой опыт участия в школьной печати и новосибирской городской детской газете «Юный ленинец», направил свои стопы в редакцию главной томской газеты «Красное знамя», где с ходу заявил: «Хочу у вас работать!»
Из воспоминаний Сергея Острового: «Редактор, до сих пор помню его фамилию - Степанов, спрашивает: «А что ты умеешь делать?» - «Все».- «Хорошо, мы проверим». И дал задание пойти на маслозавод написать статью о том, как работают ударники. Пошел, написал, сдал. Проходит день, другой, третий, статьи моей не печатают, а деньги у меня кончились, жить не на что. Прихожу в редакцию. Степанов меня спрашивает: «Ну, читали?» - «Что? Статьи-то нет в газете». А он мне показывает на последней странице четыре строчки: «Вот что осталось от вашей статьи, а теперь начинайте работать».
Мы попробовали отыскать по подшивке «Красного знамени» эту самую первую заметку Острового. Похоже, что нашли. В номере от 2 марта 1930 года. Действительно, на четвертой полосе, под рубрикой «Томск за день», помещено небольшое сообщение о том, что  маслозавод №2 переработал за пятидневку столько-то тонн сырья, брака и прогулов нет. Не четыре строчки, правда, а восемь, что, в общем-то, не принципиально.
Найти в последующих номерах другие материалы Сергея Острового весьма проблематично. По обычаю тех лет журналисты газеты свои заметки и корреспонденции либо вовсе не подписывали, либо ставили инициалы или  псевдонимы, например, такие:  «Свой»,  «Маленький», «Проезжий», «Грядущий», «Дальний» и так далее. Но можно отметить, что именно с весны 1930 года заметки, подписанные буквой «С» или псевдонимами с этой буквой («С. Лесной», С. Дальний»), стали частенько появляться на страницах газеты.  Несколько раз мелькнула подпись «Г. Сергеев» - очень похоже, что его, ведь Островой – Сергей Григорьевич. Написаны бойко, часто – в форме диалогов (тоже мода того времени). Вот, например, отрывок из материала за подписью «Г. Сергеев» под заголовком «Прогульщики госмельницы отчитываются» (21 апреля 1930 г.):
«…Тов. Ушкурцев. У него прогул 25 марта. Рассказывает:
- Встал это я утром, попил чаю и такое у меня вдруг головокружение сделалось. Жена это мне: «Куда ты пойдешь?» Я подумал, подумал и не пошел на работу.
Выступающие товарищи били по прогульщикам. Стыдили. Один говорил:
- Нехорошо делать прогулы. У нас соцсоревнование. От прогулов производство терпит убытки.
Прогульщик Ушкурцев оправдывается:
- Я же говорю, братцы, поясница болела, а доктора на это смотрят плохо…
Но не оправдался Ушкурцев. Головокружение у него было, оказывается, от денатурата…».
Что представляла собой газета «Красное знамя» в начале 30-х, когда в ней репортерствовал Островой? Это был боевой орган Томского окружного комитета ВКП(б), окрисполкома и окрпрофсовета, то есть газета была партийно-советско-профсоюзная. Боролась против правых и левых «партуклонов», громила кулаков, пропагандировала колхозы… Томский округ включал тогда часть северных районов нынешней Кемеровской области, поэтому газета сражалась и за выполнение планов Судженскими угольными копями, и за бесперебойную работу тайгинских железнодорожников. О характере этой борьбы красноречиво говорят заголовки: «Инженеры и техники Анжерки, отвечайте за угольный план!», «Кулацкое вредительство безнаказанно оставаться не может», «В селе Баим слюнтяи хныкали: семян нет», «Открылась краевая конференция бедноты и батрачества», «Завком Яшкинского завода – пустое место для рабочих», «Комсомолка-лодырь вычищена с дрожзавода», «15 проц. зарплаты горняков идет на водку», «Томскому городскому хозяйству нужны новые источники дохода», «Здание томского строительного техникума скоро рухнет»… Некоторые темы, как видите, актуальности не утратили до сих пор!

Наверняка писал Сергей Островой о последствиях случившегося в тот год масштабного наводнения. Фрагменты из репортажа «Красного знамени»: «Заозерье в утру 8 мая почти все было залито водой. По Сухоозерному пер. речная вода с большой силой устремилась по направлению к Коммунистическому проспекту… Затоплены все низменные части города, мельница окружена водой, кожзаводы затоплены, лесопильный завод весь под водой… Вода угрожает центральной электростанции. Настроение в городе тревожное… В ночь с 7 на 8 мая штаб по борьбе с наводнением обнаружил в складах до 25 тысяч пудов муки и до 8 000 пудов сахара. Только благодаря экстренным и энергичным мерам к утру 8-го эти продукты удалось вывезти. Виновные в задержке продуктов на складах арестованы…».
Скучать будущему поэту, работая в томской газете, не приходилось, это уж точно. В конце 1931 года он, наработав журналистский опыт, набив руку, покинул Томск, чтобы попытать счастье в Москве. Дальше в его биографии была газета «Гудок», где работали в свое время Ильф и Петров, Бабель, Олеша, Катаев. Репортерствуя в этом железнодорожном издании, Островой объездил всю страну.  Писал репортажи и очерки про машинистов и стрелочников. А еще, между делом, стихи.
В 1934 году его стихотворение «Наливались тополи» на конкурсе патриотической песни было выбрано из нескольких тысяч и положено на музыку композиторами Мясковским и Фэре. И песня победила, взяв сразу две всесоюзные премии. «Я получил тогда 4 тысячи премиальных - деньги в ту пору огромные - и сразу все остальное забросил, стал заниматься только творчеством», - вспоминал позже Сергей Григорьевич.
Была в его судьбе и Великая Отечественная война, куда он отправился добровольцем, служба фронтовым писателем, а потом – долгая, долгая мирная жизнь во славу поэзии и песни. Жизнь, в которой его первые четыре строчки на четвертой полосе «Красного знамени» стали первыми ступеньками на пути к высотам творчества.
Сергей Никифоров.

РЕПОРТеР
В этом городе, в котором
Много снега и берез,
Я работал репортером
Обстоятельно. Всерьез.
Был я счастлив. Был я молод.
В той игре ходил с туза.
Знал в подробностях весь город.
Каждой улицы глаза.
Мчал из дома на рассвете.
Все худел от скоростей.
Приносил родной газете
Кучу всяких новостей.
Тут пожары, там разводы,
Здесь случилось что-то вдруг...
Потекут ли наши воды
Вместо севера на юг?
Как в тайге идет охота?
Где весной потверже лед?
Из какого перелета
Возвратился самолет?
Все узнать. До самой точки.
Все поставить на весы.
Чтобы дать четыре строчки
Для четвертой полосы.
Сергей Островой.
1977.

комментарии
Имя
Комментарий
2 + 2 =
 

634029, Томск,

пр. Фрунзе, 11-Б